Читать книгу "Дилер реальности  - Николас Димитров"

– Тогда зачем это все? У вас есть власть, есть деньги. Чего вы еще хотите?

– Катрин! – повернулся ты ко мне.

– Нет-нет, все в порядке, – остановил его президент. – Вполне резонный вопрос. Дело в том, Катрин, что я хочу того же, чего хотят все люди. Чтобы меня любили – только и всего. Не боялись, не лебезили, не подхалимничали. А именно любили. Чтобы держать народ в повиновении, требуется много усилий. Но никаких усилий не потребуется, если мои люди будут любить меня искренне и всем сердцем – как любят отца…

– Или как бога, – закончила я за него.

За столом повисла пауза, которую сын президента заполнил чавканьем: персик уже был съеден и он обсасывал косточку.

– Если современные технологии позволяют нам стать богами, то глупо этим не пользоваться, – наконец с прохладцей в голосе произнес президент.

– Но любая технология – это не только дар, но и угроза! – не сдавалась я.

– Какая угроза в том, чтобы сделать своих подданных счастливыми?

– Вкусив этот плод, они могут захотеть большего…

– И я дам им больше! – рассмеялся он. – Чего не сделает правитель, любимый своим народом, дабы эта любовь не угасала!

– Катрин склонна все драматизировать, – вмешался ты.

– Немного драмы не повредит, – кивнул президент. – И в этом дворце, и в моей стране. Простой народ драму любит. Завтра, когда прибудет Каролина Шиллер, вы сами в этом убедитесь. – Он хлопнул в ладоши. – К слову, Золтан, вы знаете, что ваше имя на нашем языке звучало бы как «султан»? Кстати, у меня есть для вас сюрприз.

Двое официантов ввезли в зал столик на колесах, посреди которого возвышалась вареная баранья голова на золотом блюде. В соответствии с задумкой повара после приготовления глаза были вставлены обратно в глазницы, и теперь баран смотрел на присутствующих с грустью и укоризной.

– Дорогие гости! – воскликнул президент, когда все это водрузили на стол. – Название этого блюда переводится как «Голова султана». Его едят руками. Сначала вы, Золтан! Советую начать с глаз.

Ты оторопело посмотрел на меня. Я намеренно сохраняла невозмутимый вид, желая посмотреть, как ты выкрутишься.

– Господин президент, – пробормотал ты, – я понимаю, что это блюдо предлагают лишь дорогим гостям… И что отказ от него может вас оскорбить…

– Да расслабьтесь вы, Золтан! – расхохотался хозяин. – Это просто шутка, мы ведь не дикари какие-нибудь! Эй, унесите это!

Когда официанты убирали блюдо со стола, левый глаз выпал из глазницы барана и, прокатившись по столу, остановился возле меня.

– Вы ему понравились, Катрин! – весело промолвил президент. – Как у вас говорят… Положил на вас глаз!

0007

После разговора с азовстанским диктатором у меня осталось странное послевкусие наподобие дежавю. Хотя сам президент и обстановка дворца были очень экзотичными, где-то и когда-то все это уже происходило. Только когда мы покидали президентский дворец, меня осенило. Отец! Споры с ним, которые я вела еще в юности, оставляли такое же ощущение тупика. Я всегда чувствовала беспомощность перед абсолютным прагматизмом на грани с цинизмом. Поэтому и ненавидела его больше других человеческих пороков.

Нас отвезли в помпезный президентский отель, расположенный недалеко от центра столицы, пока почти совершенно пустой. Остальных гостей ожидали ближе ко второй половине следующего дня. По словам управляющего, лично встретившего нас в лобби, отель был предназначен лишь для официальных делегаций и редких гостей президента.

Нам достался один из номеров на верхнем этаже. Апартаменты по соседству ждали Рамбана, который должен был прилететь завтра вместе с Каролиной. Для самой Каролины приготовили «королевский номер», занимавший половину нашего этажа. Из нашего окна открывался шикарный вид на город. Небольшой деловой центр сверкал новенькими небоскребами. Обширная долина вокруг него была застроена двухэтажными домиками, выбеленными солнцем. К центральной площади со всех сторон города стягивались кривые узкие улочки. Две прямые стрелы государственных трасс, блестящих в мутновато-бежевой дымке, напоминали, что мы находимся в стране с сильным централизованным правлением.

Еще вчера мне не терпелось обсудить с тобой «День в раю», но я не знала, с чего начать этот разговор. Я мучилась и жадно ждала удобного момента, который подскажет мне, как правильно поступить.

Мы проснулись поздним утром, утомленные жарой, перелетом и недосыпом предыдущего дня. Ты предложил осмотреть достопримечательности, и я тут же согласилась: хорошая возможность спросить обо всем, что меня тревожит.

Так как Азовстан, мягко говоря, нельзя было назвать центром мира, достопримечательностей в столице оказалось немного, и они были очень предсказуемы. На центральной площади – огромный позолоченный памятник президенту. Благодаря специальному механизму статуя поворачивалась вслед за солнцем, так что лицо главы государства постоянно излучало сияние. Несколько неотличимых друг от друга мечетей и медресе, а также старый королевский дворец, воссозданный по древним чертежам. Пару раз мелькали новенькие билборды с анимированной рекламой Каролины Шиллер, но из-за жесткой цензуры от супермодели остались только глаза и лукавая улыбка сквозь вуаль. Остальное было словно случайно закрыто цветочными узорами.

Удалившись от центра, мы оказались в районе, явно не предназначенном для глаз гостей страны. Здесь повсюду бросалась в глаза бедность. Машин на улицах почти не было, большие семьи толклись в тесных домишках. Из дворов доносилось блеяние и мычание домашнего скота, сопровождаемое вонью хлева и кухонной гарью. Босоногие, плохо одетые дети, висевшие гроздьями на заборах, исчезали при нашем приближении. Все это время я пыталась понять, как эта простоватая публика воспримет «Хочу Супермодель». Об этом я заговорила, когда мы решили повернуть к отелю.

– Знаешь, Золтан, эта твоя новая идея с топ-моделью, так же как и «День в раю», предназначена для людей, безуспешно стремящихся к счастью. Почему так? – Я зашла издалека.

– Этот простой народ ничем не отличается от любого другого простого народа, – использовал ты вчерашнюю формулировку президента. – И чем дальше мечта от жизни, тем более счастливы люди, когда ее переживают, – ответив на мой вопрос, ты отвлекся на шум семейного скандала, который доносился из окна над нашей головой. Затем улыбнулся мне – видишь, все как везде.

– Мне не нравится это выражение – «простой народ», – заметила я.

– Я обобщаю, конечно. – Мы побрели дальше по пыльной улице. – До этого публика у нас была эксклюзивная, с изощренными вкусами. Да и «День в раю» не каждый мог себе позволить. Так что я бы не сравнивал эти два проекта. У них есть только одна общая черта – большинство людей испытывают одинаковые страсти: зависть, страх, надежда, унижение.